Пятница, 29.03.2024, 14:12
Мой сайт
Главная Регистрация Вход
Приветствую Вас Гость | RSS
Главная » 2013 » Апрель » 6 » Михаил Осокин: "Нет неинтересных событий. Есть ск�
02:05
 

Михаил Осокин: "Нет неинтересных событий. Есть ск�

Михаил Осокин: "Нет неинтересных событий. Есть скучный рассказ о них"

06.03.2013 Просмотров: 277
Известный ведущий новостей телеканала РЕН ТВ Михаил Осокин теперь будет вести еженедельную авторскую информационно-аналитическую программу «Что случислось? с Михаилом Осокиным». Зрителей ждет уникальная интерпретация событий, явлений, поступков, в той самой, «осокинской» подаче.
- Михаил Глебович, зрители телеканала РЕН ТВ уже привыкли, что в конце дня их ждёт итоговый выпуск новостей. А сейчас вы будете еженедельно анализировать события. Когда создавались еще недавно такие форматы, была очевидна их новизна, актуальность. Но разве людям, по-вашему, это всё ещё важно – подводить итоги, интерпретировать новости?
- Честно говоря, для зрителя сейчас уже ничего не важно. Потому что, с появлением интернета, мне кажется, телевидение погибает. И все больше людей сейчас в интернете узнают новости быстро, в их первозданном виде, в отличие от телевидения. Лично я пользуюсь интернетом и почти не смотрю телевизор. И кого ни спросишь - все так… У многих телевизор практически всегда выключен. А наша программа мне лично нравится тем, что есть возможность отбирать самое лучшее, самое интересное и самое важное. Необязательно давать зрителям то, что уже было в течение дня, недели. Можно выбрать, что больше всего нравится. И, слава богу, я теперь в эфире не каждый день, а через неделю. Можно успеть отдохнуть и накопить новый заряд.
- Может быть, на телевидении как раз важна интерпретация?
- Ну, в интернете тоже столько интерпретаций! Повторюсь, я даже удивляюсь, кто еще смотрит телевидение! Ну, по крайней мере, в Москве.
- Но, тем не менее, вы работаете на телевидении.
- Работаю, а как же… Привычка и интерес. Я готов был бы даже просто поставить камеру в комнате и рассказывать, глядя в объектив, зная, что зрителей нет . Настолько я уже привык. Это моя работа, моя жизнь.
- Вы считаетесь очень интересным, необычным ведущим. Спокойным и ироничным. Это природное или приходилось воспитывать в себе эти качества?
- Я, скажем так, долгоживущий ведущий (смеётся). Уже много времени прошло, сколько я работаю… А ирония всегда помогает осмыслить реальность и примириться с ней.
- Это касается работы или вы вообще на жизнь смотрите иронично?
- В общем, да. Так спокойнее. Отстраниться от всего и смотреть на всё с большой долей иронии.
- Есть какие-то моменты в работе, выпуски новостей, которые точно никогда не забудутся?
- Трудно уже вспомнить, но, наверное, это осень 93 года, когда был пик вооруженного противостояния президента Ельцина и оппозиции, штурм Белого дома. Мы тогда только начинали работать. Такое не забывается. Во время чеченской войны, когда войска были введены в Чечню, я работал. И еще я помню, что работал в день убийства Владислава Листьева. Помню, я уже завершал выпуск новостей, и кто-то прибежал и стал кричать, что только что пришло сообщение о Владе. И я успел сказать об этом в конце выпуска. Как потом выяснилось, это было первое сообщение на телевидении об убийстве Листьева. В такие моменты чувствуешь себя… причастным к истории, что ли. Это, конечно, сильно сказано, но когда дело сделано, новость рассказана, ты автоматически «вляпываешься» в историю (смеётся).
- Сейчас возможно что-то подобное – чтобы убийство известного телеведущего муссировалось на всех каналах так мощно?
- Мне кажется, что нет. Во-первых, тогда это было первое событие такого масштаба. Все были действительно в шоке. С тех пор уже столько журналистов убили: и Анну Политковскую, и многих других. И сейчас это уже не воспринимается как что-то очень шокирующее. Все понимают, что журналисты – такие же люди, так же уязвимы, они тоже становятся жертвами. И потом, сейчас общество и журналистское сообщество так фрагментировано, что вряд ли можно ожидать какой-то общей реакции.
-Почему журналистское сообщество оказалось разобщено?
- Потому что сама жизнь стала сложнее и многополярнее. Много различных интересов и много противоборствующих сил. А журналисты – тоже люди. Они по своим интересам примыкают к тем или иным слоям. Одни, грубо говоря, например, защищают Pussy Riot, другие осуждают Pussy Riot, третьи равнодушны. И все это различные части общества. Раньше все было более монолитно. Тогда это осталось еще от Советского союза как бы в наследство. Сначала все казалось просто, один народ - все проблемы решаемы. А потом оказалось: нет, все сложнее
- У вас ведь был опыт работы на иновещании…
- Совершенно верно. Но это было еще до телевидения.
- И там, понятно, была своя специфика работы?
- Это называлось «могила неизвестного журналиста», потому что вещали неизвестно куда, на неизвестном языке, никакой отдачи, и никто тебя не знает.
- Сегодня нет ощущения, как будто вернулась та эпоха?
- Нет. Какие-то элементы напоминают, но, в принципе, как говорили древнегреческие философы, нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Так что невозможно буквальное повторение. Все настолько изменилось: страна, население, народ, что невозможно уже ничего единого, как было при советской власти. Это как знаете, если тюбик зубной пасты выдавить – обратно её уже никак не загонишь.
- Как вы относитесь к разговорам о том, что власти собираются ввести жёсткую цензуру в интернет?
- Мне кажется, что это тоже нереально, с интернетом ничего сделать нельзя. Если опираться, на опыт Китая, где якобы это получается, то и там, при желании, люди обходят все эти фильтры. Они просто докладывают Политбюро, что у них всё под контролем (смеется).
- Но все равно тенденция «запретительства» какого-то, как кажется, очевидна.
- У властей всегда такая тенденция. Это их охранительная функция, они на это и заточены, но в какие-то периоды просто она обостряется. Вот сейчас, видимо, мы и переживаем такой период. Но все это преходяще. А те законы, которые они принимают, просто не будут работать, что для России не удивительно.
- Есть известная журналистская дилемма: если ты узнал, что завтра война, что ты сделаешь? Распространишь эту информацию или нет? Как для вас?
- Вы знаете, здесь очень конкретная ситуация должна быть. И разумная внутренняя цензура должна присутствовать. И на ваш пример я приведу другой, чтобы было понятнее, из американской книжки про современные средства массовой информации: один телеканал узнал, что в самолете, захваченном террористами – они там выдумали какие-то условия – находится несколько американских военнослужащих в штатском. Канал мог бы сказать об этом, и это была бы сенсация. Но он специально не стал давать эту информацию, так как её могли услышать террористы, узнать, что там сидят военные и расправиться с ними. Вот сознательное ограничение, сознательная цензура, которая, по идее, должна служить во благо. Иногда приходится жертвовать какой-то информацией, не выдавать её, если понимаешь, что это может навредить. Как у врачей: не навреди. Вот в этом и есть журналистская ответственность, потому что твоё слово может реально навредить, может превратиться в конкретное физическое действие. То есть каждый раз надо смотреть конкретно, чем ты больше навредишь: сказав или не сказав.
- На ваш взгляд, какая миссия у журналиста сегодня?
- Миссия была и есть одна и та же: как можно шире информировать население о том, что происходит. Шире, объективнее, с привлечением разных точек зрения, чтобы люди сами уже могли делать выводы и разбираться в ситуации. То есть миссия журналиста в общечеловеческом плане – просвещать. Чем это отличается от пропаганды? Пропаганда – это проповедование взглядов, в которые ты не веришь. А просвещение, информирование – это проповедование взглядов, в которые ты веришь, видишь, и об этом рассказываешь.
- Через вас, ваши душу, сердце и мысли прошло много информации, столько выпусков новостей… Не устаёте?
- Нет. Кто-то хорошо определил, что такое новости - это одни и те же события, которые происходят всё время с разными людьми. Вроде, кажется, всё уже произошло, что только могло произойти. А вот наступил сегодняшний день – и что-то неожиданно повернулось – и опять всё интересно. Этим новости и привлекают, в отличие от других форм и жанров. Всегда что-то действительно новое и разное. Это как салат «Оливье», где намешено много, потому наедаешься досыта.
- Скажите, важно ли в таком случае жить с открытыми глазами, с распахнутой душей и ждать этой новизны, хотеть раскопать её?
- Ну, конечно! Я помню, когда работал на иновещании, то самый первый главный редактор научил меня простой вещи, которой я с тех пор пользуюсь неизменно: всё читайте с карандашом, подчеркивайте всё, потому что потом вам это понадобится. Я так и делаю, всё читаю с карандашом, всё подчеркиваю, потому что если мне что-то нравится, кажется интересным, это может пригодиться.
- Вы много читаете?
- Много. Интернет я стараюсь смотреть поменьше, ограничиваю себя в этом, а книги поглощаю в огромном количестве. Классику люблю читать, тем более, что там сейчас удивительно много находишь вещей, которые созвучны сегодняшнему дню, и кажутся парадоксальными. Вот, например, я недавно Тургенева читал, «Дым» – где человек уезжает в Германию. И там такое описание: он вышел в поле, почувствовал какой-то запах, напоминающий родину, смотрит – а это растет конопля (смеётся.) Как интересно это выглядит в свете нынешних баталий по поводу наркомании! Такие вот вещи очень часто попадаются.
- Какая книга сейчас вас захватила?
- Читаю Бальзака. Тоже масса всего интересного: «Если бы крыша могла разговаривать, сколько интересного она бы рассказала!» (смеётся). В нашем современном мире это воспринимается чисто конкретно.
- Появились новые контексты.
- Да, и их очень интересно использовать, вставлять в новости. Я стараюсь это делать в передачах. Этакое парадоксальное разнообразие. Заодно и народу, наверное, полезно приобщаться к классике.
-Скажите, а вы еще катаетесь на роликах?
- Как-то прошел этот период, да и вообще мода на ролики прошла. Надо что-то придумать новое. Но на скейтборд вряд ли позарюсь (смеётся). Может быть, велосипед, но сейчас погода неподходящая. В любом случае, сейчас ни на чём не покатаешься.
- Снег еще есть – можно на сноуборд пойти!
- Нет, для меня слишком сильно. Можно на лыжах. Но вообще-то я не большой любитель. Я предпочитаю лежать и читать книги в свободное время.
- Как находить время для самого себя? Это нужно вообще? Это важно?
- В каком смысле «для самого себя»? Для образования, для чтения или моральных приобретений каких-то?
-В большей степени, для самообразования, самоанализа, попытки что-то понять. Важно, чтобы это время было у человека?
- Это очень важно. И, может быть, в первую очередь, это важно для журналиста. Не оставаться на одном месте, двигаться вперед. Надо впитывать в себя больше знаний, информации, иначе другие тебя просто обгонят. Даже зрители. Я уже сейчас вижу, что нынешнее поколение знает значительно больше, чем мы: и в технике, и в сфере интернета они понимают то, что нам, по-моему, уже не дано понять. И надо стараться как-то соответствовать общему развитию.
-Должен ли журналист быть на пике моды?
- Опять-таки, в чем, вы имеете в виду? В интеллектуальном плане или в одежде?
- Всяко.
- В одежде, по-моему, необязательно. Желательно, конечно, но это может занять слишком много времени. К счастью, для этого есть стилисты, которые предлагают соответствующие костюмы. Ну, а то, что вне эфира, меня не особенно волнует. Жена всегда скажет, как надо одеться (смеется). А что касается в интеллектуальном, то тут все время надо быть на переднем плане. Иначе ты не журналист уже.
- Есть некое понятие «пробить экран» … У вас есть свои специфические приёмы, с помощью которых вы даёте зрителю понять, что вот эта информация – важная?
- Даже не знаю... Я никогда не вырабатывал каких-то специальных приёмов. Я просто стараюсь то, что мне интересно, рассказать зрителям. И сделать это максимально хорошо. По моему твёрдому убеждению, нет неинтересных событий. Есть неинтересный рассказ о них. Получается у меня или нет - судить зрителям.
- Какой вы в быту? Что любите поесть?
- У меня любимое блюдо – гречневая каша, например. Борщ какой-нибудь очень люблю. Я, в общем, человек простой. Главное – чтобы не трогали.
- У вас есть какая-то главная мысль, которая ведет вас по жизни?
- Человек, у которого есть постоянно преследующая его мысль, - для медицинских анализов (смеётся). Моя главная мысль – чтобы давали работать нормально, говорить обо всём, что происходит, нашим телезрителям.
-Что делает вас счастливым?
- Я так привык к тому, что я делаю, что счастливым меня делает работа, её процесс, потому что это действительно стало частью жизни. Ведь я не просто рассказываю людям новости. Я сначала их сам узнаю, через себя пропускаю. И мне самому всё это страшно интересно. Так что мне повезло, что у меня такая работа. Знаете, кто-то сказал: счастье – это когда утром с удовольствием идёшь на работу, а вечером с радостью идёшь домой. Такое простое человеческое счастье.
Просмотров: 214 | Добавил: theirle | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Меню сайта

Мини-чат

Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 0

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа

Поиск

Календарь
«  Апрель 2013  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
1234567
891011121314
15161718192021
22232425262728
2930

Архив записей

Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  •  
    Copyright MyCorp © 2024
    Бесплатный конструктор сайтов - uCoz